Инициатива П. В. Алабина по созданию Севастопольского музея в контексте общественного подъема эпохи Великих реформ Александра II

П. Н. Шарабаров,
заведующий научно-исследовательским сектором
Кировского областного краеведческого музея,
кандидат исторических наук, доцент

Эпоха Великих реформ Александра II, замечательным представителем которой являлся и М. Е. Салтыков-Щедрин, была ознаменована небывалым общественным подъемом в российской провинции. Многие образованные россияне почувствовали персональную ответственность за просвещение народа, вывод его из «вековой тьмы». Представители передовой части интеллигенции прилагали огромные усилия по открытию и возрождению культурно-образовательных учреждений в русских городах.

Одним из таких людей был Петр Владимирович Алабин (1824–1896) – Почетный гражданин городов Вятки, Самары, Софии, который внес неоценимый вклад в изучение и сохранение историко-культурного наследия нашей страны. Его в равной мере можно назвать писателем, археологом, этнографом, историком-краеведом, ботаником, библиофилом, музейным работником, учредителем школ и летописцем войн. Алабин значительно оживил работу Вятской публичной библиотеки (ныне Кировская областная научная библиотека им. А. И. Герцена), Самарской общественной библиотеки (ныне Самарская областная универсальная научная библиотека), являлся создателем Вятского публичного музея (ныне Кировский областной краеведческий музей), публичной библиотеки в слободе Кукарка (ныне Советская центральная районная библиотека им. П. В. Алабина), Самарского публичного музея (ныне Самарский областной историко-краеведческий музей им. П. В. Алабина), Софийской Болгарской публичной библиотеки (ныне Национальная библиотека святых Кирилла и Мефодия).

Неизгладимый след в жизни П. В. Алабина оставила Крымская война. Он был автором замечательных «Походных записок» и целого ряда публикаций по истории Восточной войны 1853–1856 гг. в столичных газетах и журналах: «Северной пчеле», «Русском художественном листке», «Русской старине», «Военном сборнике», «Журнале для чтения воспитанникам военно-учебных заведений». Петр Владимирович приложил немало усилий для предотвращения распространения исторических фальсификаций о Крымской войне, для сохранения исторической памяти.

Ценнейшей данью памяти о днях героической обороны Севастополя 1854–1855 гг. стала инициатива Алабина по организации Севастопольского музея. В январе 1869 г. в «Русском инвалиде» появилась статья Петра Владимировича «Севастопольский музей», перепечатанная журналом «Морской сборник», а вскоре вышедшая отдельным изданием1. В ней автор предлагал детальный план создания и дальнейшего функционирования музея, который должен был стать крупнейшим культурным учреждением, рассказывавшем о Крымской войне в целом и прежде всего об обороне города.

Алабин одним из первых почувствовал необходимость сбора всевозможных материалов об обороне Севастополя в самом городе, оформления их в отдельный музей. Петр Владимирович вопрошал в своей статье: «…если уже теперь, со всех концов образованного света стекаются люди, чтобы своими глазами видеть эту кровавую купель России, то что же будет через тридцать–пятьдесят лет, когда истлеют в могилах свидетели таинственного крещения, совершившегося над нами, пред лицом целого мира?». Ответ был один: «…на развалинах Севастополя любопытствующего спутника встретят искаженные легенды, в которых едва ли можно будет уразуметь истину». Чтобы этого не произошло, Алабин и предлагал всем, «уцелевшим в незабвенной для России борьбе», поучаствовать в создании Севастопольского музея.

Новое учреждение, по мысли Петра Владимировича, должно было стать крупнейшим научно-просветительским центром, содержащим максимальную информацию о героической обороне Севастополя, а также местом, куда каждый ветеран мог бы принести «все те вынесенные им из кровавой борьбы предметы, которые служили ему в продолжение последующей его жизни вещественными воспоминаниями о днях нашей отечественной скорби и славы».

Алабин предлагал детальную характеристику экспонатов, которые должны были в первую очередь поступить в фонды музея. Во-первых, это комплекс письменных источников и литературы: сочинения о Крымской войне, в том числе их рукописи; периодические издания 1853–1857 гг.; записки, дневники, воспоминания, письма участников Восточной войны; биографические сведения защитников Севастополя. Петр Владимирович, обосновывая необходимость сохранения этих источников, проявлял себя настоящим историком-профессионалом: «Само собою разумеется, что большинство этих драгоценнейших материалов погибнет для истории великой войны, если не будет принято особо деятельных мер для их разыскания и не будет, так сказать, создано для них архива».

Во-вторых, модели, рисунки, чертежи объектов, непосредственно связанных с историей войны: театров боевых действий; кораблей и различных судов; укреплений Севастополя и иных пунктов до и после неприятельского нападения; вражеских укреплений и крепостей; оборонительных работ, «которые были предприняты, как нами против союзников, так и союзниками противу нас, не только на самом театре Восточной войны, но и в местностях, которым могло угрожать неприятельское нападение»; подземных осадных и оборонительных работ. Особо в этом ряду стояли картины, изображавшие события войны, и портреты участников обороны Севастополя вне зависимости от того, «выпала ли на их долю счастливая случайность отметить свое имя каким-либо особым подвигом или заслугой, либо остались они в числе рядовых действователей».

В-третьих, образцы оружия и вооружения противоборствующих сторон.

Большие надежды в деле организации музея Алабин возлагал на севастопольские обеды, ежегодно проходившие в Санкт-Петербурге. Данное собрание ветеранов-севастопольцев должно было избрать особую комиссию для определения плана дальнейших действий. В случае одобрения замысла по устройству музея по итогам работы комиссии планировался созыв чрезвычайного собрания участников обороны Севастополя.

Собрание должно было избрать комитет для сооружения Севастопольского музея в случае, «если на таковое последует Высочайшее соизволение». При положительном исходе дела именно комитет брал бы на себя обязательства по конкретным действиям: сооружение здания музея; изыскание денежных средств и контроль над ними; составление штатного расписания; установление постоянной связи с оставшимися в живых защитниками Севастополя и с наследниками покойных.

Алабин предполагал, что «главное правление музеем должно быть возложено на такое лицо, которое не пожелает брать содержания за этот труд, а примет его на себя собственно из любви к делу, из желания послужить, зависящими от него способами, в честь и память страдальца-Севастополя», то есть будет таким же подвижником, как и он сам. В то же время помощник главного управляющего должен был получать приличное жалование, как и остальной персонал, который набирался бы из числа «отставных местных матросов и солдат – борцов севастопольских».

Петр Владимирович также детально прописал порядок работы будущего Севастопольского музея. При музее устраивалось несколько домов для проживания служителей, которые должны были получать приличное жалование. Их числа их детей составлялся штат проводников, «обязанностью которых будет показывать посетителям Севастополя его достопримечательности, объясняя их не с помощью своей фантазии, а на основаниях строгой истины и сообразно с действительно совершившимися фактами». Предполагалось постоянное нахождение при музее нескольких лошадей «с удобной и приличной сбруей для верховой езды» для осмотра окрестностей города.

Услуги музея должны были быть платными, при нем планировалось устройство лавки для продажи путеводителей, фотографий, научных трудов по истории Севастопольской обороны.

Петр Владимирович надеялся на всероссийскую поддержку своей инициативы, для чего он планировал организацию в каждом губернском и уездном городе особого комитета «для сбора как денежных приношений на сооружение севастопольского музея, так и материалов для его пополнения». В деле информационного освещения всех начинаний большая надежда возлагалась на печать, в первую очередь на «Военный сборник» и «Русский инвалид».

Алабин, не сомневаясь, что «мысль устройства Севастопольского музея, который будет лучшим памятником Восточной войне вообще и севастопольской защите в особенности, не нашла себе отзыва в сердце каждого из действующих лиц незабвенной эпохи», обратился к ветеранам войны и всем неравнодушным россиянам с замечательными словами: «Неужели мы пожалеем наши последние трудовые копейки и наш посильный труд на создание достойного памятника тому святому месту, с которого занялась над нашим отечеством заря обновления!».

Обращение Петра Владимировича получило горячий отклик; его программа незамедлительно стала реализовываться. 11 февраля 1869 г. на традиционном севастопольском обеде в Санкт-Петербурге великий князь Николай Николаевич старший принял устройство музея под свое покровительство. В тот же вечер было собрано по подписке 860 руб. В дело по организации Севастопольского музея включилась вся Россия: в Особый комитет под председательством одного из руководителей Севастопольской обороны Э. И. Тотлебена (в который вошел и П. В. Алабин) стали стекаться воспоминания участников войны, картины, оружие и др. Не осталась в стороне и Вятка: большую помощь Алабину оказал еще один Почетный гражданин г. Вятки, губернатор В. И. Чарыков2.

Наконец, уже 14 сентября 1869 г. в доме, пожертвованном Э. И. Тотлебеном, был открыт музей Севастопольской обороны (ныне Государственный музей героической обороны и освобождения Севастополя). Экспозицию составляли личные вещи участников обороны, фотографии, рукописи воспоминаний, документы, образцы оружия, картины И. К. Айвазовского, В. Е. Маковского (позднее – и Ф. А. Рубо), знаменитые рисунки В. Ф. Тимма. Впоследствии в музей была передана сабля турецкого командующего Осман-паши, подзорная труба адмирала П. С. Нахимова, награды М. П. Лазарева. Кстати, именно в Севастополе – в фондах морской библиотеки – в 1966 г. была обнаружена долго время считавшаяся утерянной рукопись «Походных записок» П. В. Алабина.

В 1895 г. музей Севастопольской обороны получил специальное здание, фонды расширялись. В начале 1897 г. «Вятские губернские ведомости» напечатали на своих страницах следующее: «Высочайше утвержденный комитет по устройству музея, приступая к окончательной его отделке, обращается ко всем севастопольцам и их наследникам с покорной просьбой предоставить в распоряжение музея все, имеющее хотя какое-либо отношение к эпохе севастопольской борьбы. Пожертвованное будет помещено в здании музея»3. Несомненно, подобные воззвания публиковались по всей России. Дело Алабина жило и развивалось во имя исторической памяти.

Нужно сказать, что пореформенный период ознаменовался бумом создания музейных учреждений в России. В это время были открыты музеи в Ярославле, Уфе, Ревеле (1864 г.), Твери, Вятке (1866 г.), Тобольске (1870 г.), Петрозаводске, Екатеринбурге (1871 г.), Вологде (1872 г.), Пскове (1876 г.), Минусинске (1877 г.), Тамбове, Омске, Тюмени (1879 г.) и в других населенных пунктах. Интеллигенция проявляла к созданию музеев большой интерес, так как музеи давали возможность использования собранного материала для научной пропаганды. Музеи несли знания о крае в народные массы, воспитывали любовь к Родине.

Несомненно, работа Алабина в какой-то степени стала теоретической базой для создания новых и упорядочивания деятельности уже созданных музейных учреждений России. Ведь зачастую подвижникам на местах приходилось действовать вслепую, не имея четкой программы действий, и, соответственно, обмен опытом в условиях отсутствия специальных печатных изданий был крайне необходим. Петр Владимирович, публикуя свои программы во всероссийских газетах и журналах, способствовал не только сохранению исторической памяти о героической защите Севастополя, но и развитию просветительского движения по России в целом.

Примечания

1 Алабин П. В. Севастопольский музей // Русский инвалид. 1869. № 1; Морской сборник (издаваемый под наблюдением Ученого отделения Морского технического комитета). 1869. № 2. Том С. С. 11–23.

2 [Приглашение помочь в организации Севастопольского музея] // Вятские губернский ведомости. 1869. 17 мая (№ 20, неоф. ч.). С. 6; Постановление губернатора В. И. Чарыкова о сборе сведений о вятчанах – участниках обороны Севастополя от 10 января 1870 г. // ГАКО. Ф. 582. Оп. 130. Д. 1483. Л. 4; Рапорт Сарапульского уездного исправника губернатору В. И. Чарыкову о воинах, участвовавших в обороне Севастополя (февраль 1870 г.) // ГАКО. Ф. 582. Оп. 130. Д. 1483. Л. 20–23 об.

Подробнее см.: Жаравин В. С. Севастополь и Вятка: два музея – один «отец» // Вятский край. 1997. 28 янв. (№ 17). С. 6.

3 От Высочайше утвержденного комитета по устройству музея Севастопольской обороны // Вятские губернские ведомости. 1897. 15 янв. (№ 5, неоф. ч.). С. 7–8.

Опубл.: Двенадцатые Салтыковские чтения: материалы Всерос. науч.-практ. конф. (Киров, 27 окт. 2016 г.). Киров, 2016. С. 66–71.